Величайший дар на свете - уметь принадлежать себе(с)
Это одно из произведений, ощущения от соприкосновения с которым мне вообще сложно передать в полном объёме. Но особенно меня всегда трогал вот этот момент с бабочкой; очень особое у меня к ним отношение.
Что-то маленькое, трепетное, белое мелькнуло у него перед глазами: бабочка. Должно быть, она впорхнула в открытые двери, прилетела откуда-нибудь с нагретых солнцем клумб Тюильрийского парка, где спала, вдыхая аромат роз. Возможно, её вспугнула какая-нибудь влюблённая парочка; огни города - множество неведомых, пугающих солнц - ослепили её, и она попыталась укрыться в спасительном сумраке, за широкими входными дверями...
И вот теперь с бесстрашием отчаяния она кружит по огромному залу, где её ждёт смерть... Бабочка быстро устанет и уснёт на карнизе, на подоконнике или на плече у богини, сияющей в вышине... Утром она полетит на поиски цветов, золотистой пыльцы, жизни. Не найдя ничего и вконец обессилев, она снова уснёт, присев на тысячелетний мрамор, и проспит до тех пор, пока не ослабеют её нежные и цепкие лапки. Тогда она упадет - тонкий листок преждевременно наступившей осени.
Что-то маленькое, трепетное, белое мелькнуло у него перед глазами: бабочка. Должно быть, она впорхнула в открытые двери, прилетела откуда-нибудь с нагретых солнцем клумб Тюильрийского парка, где спала, вдыхая аромат роз. Возможно, её вспугнула какая-нибудь влюблённая парочка; огни города - множество неведомых, пугающих солнц - ослепили её, и она попыталась укрыться в спасительном сумраке, за широкими входными дверями...
И вот теперь с бесстрашием отчаяния она кружит по огромному залу, где её ждёт смерть... Бабочка быстро устанет и уснёт на карнизе, на подоконнике или на плече у богини, сияющей в вышине... Утром она полетит на поиски цветов, золотистой пыльцы, жизни. Не найдя ничего и вконец обессилев, она снова уснёт, присев на тысячелетний мрамор, и проспит до тех пор, пока не ослабеют её нежные и цепкие лапки. Тогда она упадет - тонкий листок преждевременно наступившей осени.